Как саперы и артиллеристы подбитые танки делили «31.5.1944 г. под Яссами в районе н.п. Монастырь немцы перешли в
контрнаступление. Рота получила задачу произвести минирование на направлениях
действий танковых подразделений противника. Рота действовала во взаимодействии
с дивизионом 76-мм противотанковых пушек. Наша пехота, не выдержав натиска
противника, стала отходить. По просьбе командира дивизиона я ротой занял
оборону перед огневыми позициями, для прикрытия их от атакующей с танками
пехоты. Дивизион открыл огонь по танкам, а мои саперы ружейно-пулеметным огнем
отсекли немецкую пехоту от танков. Три танка загорелись, а еще два остановились
с перебитыми гусеницами, при этом попаданий снарядов в танк не было, т.к. пушки
дивизиона вели огонь в другом направлении. Между мной и командиром дивизиона возник спор – на чей счет записать
подбитые танки. Я утверждал, что танки подорвались на минах, хотя это
утверждение было весьма сомнительным, т.к. мины обычно перебивают гусеницы
танков, а танки горели, к тому же на минном поле могут подорваться 1-2 танка, а
тут их 5! Командир дивизиона утверждал, что танки подбили его артиллеристы, на
этом направление у него находились позиции двух орудий, но как выяснилось
позже, когда загорелись танки, пушки еще не успели открыть огонь. После того как наши танкисты и пехота отбили противника и восстановили
положение по переднему краю, наш спор был разрешен. Среди пяти подбитых танков
мы обнаружили пожилого пехотинца в бессознательном состоянии. Когда мы его
привели в сознание, он рассказал, что отходил со своей ротой, но по состоянию
здоровья и возрасту (44 года) не успевал за молодыми и решил передохнуть в
окопе. В окопе обнаружил бутылки с зажигательной смесью и противотанковые
гранаты. Пропустив через траншею три танка, он поджег их бутылками с зажигательной
смесью, а двум подходящим танкам, находясь почти в бессознательном состоянии,
гранатами перебил гусеницы. Таким образом, я стал свидетелем подвига, который
совершил рядовой Роман Семенович Смищук.
За свой подвиг он был удостоен званию
Героя Советского Союза». Смищук Роман Семенович (18.11.1900 – 29.10.1969) Красноармеец 3ср 2сп 50сд Из наградного листа, подписанного командиром полка майором А.Н. Твердохлебовым (1904 – 16.4.1945), подполковником, павшим смертью храбрых, Героем Советского
Союза (29.6.1945, посмертно): «4 июня 1944 года 3 стрелковая рота, ведя тяжёлые бои с превосходящими
силами противника, оказалась отрезанной. Стремясь уничтожить роту, занявшую
круговую оборону, противник ввёл в бой 16 танков и много пехоты. В этот
критический момент проявил исключительное мужество красноармеец Смищук:
подпуская вражеский танк вплотную, подбивал его ходовую часть гранатой, а затем
броском бутылки КС поджигал. Перебегая из окопа в окоп, тов. Смищук буквально
атаковал танки, бесстрашно выбегая к ним навстречу, и таким путём уничтожил
один за другим шесть средних танков. Танки противника не выдержали поединка, отошли. Дрогнула и ошеломлённая
пехота противника, а личный состав роты, воодушевлённый подвигом Смищука,
успешно прорвал кольцо и присоединился к своим подразделениям... Достоин
присвоения звания Героя Советского Союза». ...Уже 5 июня части 50сд вместе с частями 6тбр перешли в
контрнаступление и отбросили вражеские войска с захваченных ими позиций. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12.6.1944 г. Роман Семенович
Смищук удостоен звания Героя Советского
Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 2604). Как выяснилось позже, совсем рядом, в составе 6тбр сражался сын Романа
Семеновича – Григорий, который по просьбе отца вскоре был переведён в состав 2сп. До самой Победы бок о бок сражались отец и сын Смищуки. За мужество,
проявленное в бою (16.4.1945), Григорий Романович был награждён орденом Славы 3
ст. (10.8.1945). Герой Советского Союза Роман Смищук о своем подвиге: Сидели мы с молоденьким парубком у окопе. Ось наши окопы, – принялся он
рисовать на земле, – а ось туточки небольшая балочка. Сижу я, значит, дывлюсь в
сторону врага. Бачу... Холера! Из балочки той «тигры» вылазят. Штук тридцать!
Позади пехота. Ходко «тигры» идут, а за ними немцы с засученными рукавами
чешут. «Павло! – говорю напарнику. – Гранаты готовь». Обернулся, а его нема!
Сховался, спрятался, значит. А они вот уже, биля мэнэ гусеницами лязгают. Що
робыть? Хватаю связку гранат, пригнулся и по окопу, к тому, що ближе. Тильки
вин на пригорке гусеницы показал, я ему связку под брюхо... гэть! Бачу – слева
другой ползет, я до нього... И тоже под брюхо. И так по окопу туды-сюды рыскаю.
Уже с меня пот градом, а они все ползут и ползут, холеры! – А не страшно было одному, дядя Роман? – Когда делом занятый – ничего. Старался, як по уставу. Танки попятились
назад, но один развернулся и – прямо на мий окоп. Ищу гранаты, а их нема, все
побросал. Лег на дно, зажмурил очи, голову руками закрыл... Ну, думаю, все
теперь, отжил ты, Роман, на белом свете. Слышу – надо мной лязг гусениц, и
помутилось у меня в голове от этого лязга... Пришел в себя не сразу. Пытаюсь
встать, а не могу. Землей засыпан. Тут подбежал Павло, откапывать меня стал,
тормошить: «Дядя Роман, ты жив, а? Вставай, дядя Роман!» Вылез я с-под земли,
пытаю: «Дэ ж ты, собачий сын, був?» А вин каже: «Испугался я сначала, дядя Роман,
в окоп спрятался. Потом выглянул, вижу – фашистский танк прошел над самым вашим
окопом, проутюжил его и обратно уходит. И такая меня злость взяла! Швырнул я
ему вдогонку связку гранат. Вон стоит, голубчик, поджаривается...» |
